О конкурсных произведениях с 351 по 372 говорят обозреватели Чемпионата Балтии по русской поэзии Юлия Малыгина (Ю.М.) и Миссис И., имя второго обозревателя будет открыто в июне.
Миссис И.:
В современной ситуации, когда стихов вокруг миллион, стоит лишь открыть Сеть, перед авторами стоит вопрос первостепенной важности: как выделиться из толпы? Как стать заметными и не слиться с тысячами копирайтеров и версификаторов? Где найти свой стиль и нишу?
То есть автор должен ухитриться выполнить такой тройной тулуп: быть в движении вверх относительно уже достигнутого самим собой, развиваться в пределах общего потока творчества (быть актуальным) и к тому же быть узнаваемым (иметь свой стиль и голос).
Вот мне и хотелось бы свести обзор этой 20-ки к вопросу: а насколько каждой из подборок удалось выделиться из толпы себе подобных? И чем?
ЮМ:
Я поддержу этот твой разговор. Во втором обзоре говорила уже, что иные подборки — как транснациональные корпорации, но надо признать, что за время обзоров анонимных подборок ни одной транснациональной корпорации я не встретила.
Я бы поговорила о вымывании и выхолащивании, о заилении берегов, о переставшей течь реке — за всеми разговорами о том, как там автору, легко ли, потерян полностью читатель. Абсолютно и бесповоротно потерян читатель, ему всё равно, его не привлекают ни живописания а-ля баба Дуся, ни сложнопостроения, ни разрывы рубахи на груди, — он просто исчез, тогда как это прозаики должны быть позабыты, позаброшены и писать из любви к искусству, ведь сейчас редкая птица долетит до середины текста, но нет — забыты стихотворцы, хоть поэтами их назови, хоть версификаторами, хоть кем, ничего от этого названия не изменится.
Более того, не изменится ничего и от выигранного или проигранного ещё одного конкурса, ещё одной премии какой-нибудь, ещё одной книги, — не меняется ничего, даже фельетоны всяких странных недокритиков ничего не меняют в сумме. Такое ощущение, что энтропия автороцентричного мира, который всерьёз решил умереть, захватила всё вокруг и выхода больше нет, — нет даже больше «все умрут, а я останусь».
И тем не менее, продолжим разговор, потому что только свобода и сумма мнений способны что-то изменить, потому что неравнодушие восхищает и поражает, альтруисты всё равно остаются и внушают надежду, как холостая рифма, как то, чего быть не должно, но вот же оно, вот — пойдёмте продолжать и завершать, но никогда не заканчивать.
Конкурсная подборка 351. «Предвечернее»
ЮМ:
Один из критических инструментов: обнаружить и обнажить задание/замысел, — им и воспользуюсь. В данном случае — в основе лежит задание соответствовать рифме, ритму и метру.
Если продолжить тему, заданную преамбулой, то в этом случае подборка рассчитывает на рекомендации, основанные на «техническом характере». В интернете достаточно много курсов и конкурсов, которые обращают внимание только на формальные стиховые признаки: метр, ритм, рифма, чередование рифм. Однако даже формалисты не понимали форму так узко, как принято ныне на некоторых курсах/конкурсах. Но это не про «Чемпионат Балтии по русской поэзии», да и курсов здесь нет.
Но вернёмся к подборке: первый текст рассказывает о том, как некоторые поэты читали стихи и никто никого не слушал. Ба! — тут же вспоминаю «Дар» Набокова, где есть похожая сцена. Правда, с другим завершением:
…но в них сама по себе жила такая музыка, в темном как будто стихе такая бездна смысла раскрывалась у ног, так верилось в звуки, и так изумительно было, что вот, из тех же слов, которые нанизывались всеми, вдруг возникало, лилось и ускользало, не утолив до конца жажды, какое-то непохожее на слова, не нуждающееся в словах, своеродное совершенство, что впервые за вечер рукоплескания были непритворны.
В. В. Набоков «Дар»
В стихотворении из подборки такого поворота событий не происходит, в нём вообще ничего не происходит, кроме исполнения правил рифмования.
Но рифмы не существуют отдельно от стихотворения, не нужно их прискотчёвывать, бывает такое, что стихотворение на бедных и холостых рифмах летит, а на точных и прекрасных буксует; здесь не то, чтобы рифмы великолепны, но они стремятся к точности, а текст всё равно буксует. И так три раза в подборке.
Взята не та точка наблюдения, есть зарифмованная фабула, а поэтического сюжета не творится.
Как думаешь, чем может запомниться эта подборка?
Миссис И.:
Она вполне может запомниться тем, что в «ломтях» ударение не туда, куда следует, например. )
В первом стихе, мне показалось, автор выражает сожаление о том, что на поэтических тусовках никто никого не слушает, а стихи при звучании там избавляются от смысла.
А по-моему, это совершенно нормально. Поэтическая тусовка — для общения, а чтение стихов — повод к тому общению и приличное занятие, предшествующее неприличным.
А чтение стихов — процесс интимный, и если это сделано в виде процесса неинтимного, то это шоу.
Поэтому мудрено ли, что никто никого не слушает, а если слушает, то не слышит?
Второй стих прекрасен. Вот бы вся подборка была подобна ему!
Наверное, для меня это как раз и есть та утешительность в лирике, о которой мы с тобой говорили, Юля.
Утешительность — это не жизнеутверждение в чистом виде, не промакивание читательских слёз платочком и не героиня фильма про Гарри Поттера вся в розовом с розовыми кошечками на портретах и чашках.
Утешительность — это заговаривание автором стиха твоей собственной боли. А уж как он это осуществит — его дело.
Да и уверена, не делается это нарочно! Просто происходит состыковка авторского «бери» и читательского «беру».
Это и есть утешительность, так её вижу.
Вот в этом стихе всё идеально сложилось, чтобы меня утешить. Баю-бай, Миссис И., баю-бай, — как бы поёт мне автор, — даже фламинго — пугливые и даже солнечный диск натёрт и потрачен…
Прекрасные строки. Где там Петрины розочки? Дайте две!
Конкурсная подборка 352. «Время весеннее»
Миссис И.:
О подобных стихах мне совершенно нечего сказать. Я пас.
ЮМ:
Как там? «А что, так можно было?»
Если серьёзно, то тут и вправду почти не о чем говорить, если не брать в расчёт третье стихотворение.
Есть в нём какая-то подлинность, что ли, пусть простенькая совсем, но всё-таки в строчке «Сижу на крылечке, дурёха дурёхой», — что-то вспыхивает. Правда, потом сразу гаснет под воздействием «правильной истории» — героиня вздыхает, потому что любовная лодка разбилась о быт. Ну, или около того.
Конкурсная подборка 353. «О времени, о жизни, о судьбе»
ЮМ:
А вот тут мне нечего сказать, потому что моя позиция — не обсуждать политическое, в силу полной, абсолютнейшей политической неграмотности.
Второй текст, наверное, самый выигрышный, из него запоминается одна строка: «сидит баклан и смотрит на причал», — правда, ненадолго.
А ты что скажешь, зачем такие стихи пишутся, как думаешь?
Миссис И.:
Думаю, такие стихи пишутся людьми, далёкими от поэзии, которые на общих основаниях допущены до участия в поэтических конкурсах. И если рассуждать о правилах конкурсов — дело не моё, то заметить, что около половины конкурсных заявок — это подборки, которые читателю не следует даже открывать, дело вполне мне по силам.
Это как если бы половина заявок в конкурсе живописи была представлена условными «Сеятелями» от Оси Бендера.
Как бы отговорить людей без поэтических способностей и мало-мальского потенциала участвовать в конкурсах?..
Конкурсная подборка 354. «Просто»
Миссис И.:
Эти стихи не выделяются для меня ничем. Возможно, я такие вещи читаю не теми глазами, которыми видно за строчками что-то большее, чем эти строки, но я в них не вижу ничего нового и интересного для себя.
ЮМ:
Скажи, а хочешь ли ты увидеть, точнее — готова ли ты увидеть что-то новое и интересное для себя, встретив вот такую вот поэтику? Не она ли влияет на восприятие? И даже если она влияет, не должна ли она через предубеждение разубеждать и восхищать и возможно ли такое вообще? Как ты думаешь?
Миссис И.:
Не думаю, что дело в поэтике. Дело в конкретных стихах.
Предубеждения некоторые у меня есть, конечно, но жизненный опыт учит, что лишь с преодолением предубеждений возможно расширение собственного горизонта. И для этого приходится откладывать и возвращаться к стихам или человеку вновь и вновь, в разных состояниях и настроениях, чтобы за несколько подходов понять, дело ли тут в предубеждении или в том, что король попросту гол.
Здесь тот случай, когда король гол. Что ж, как пелось в мультике про зайчика, вышедшего погулять, «предчувствия его не обманули». )
ЮМ:
Нет, всё же я ещё раз обращу твоё и общее внимание на подборку, как на представителя стихотворений, которым не очень везёт с читателями, тогда как их ближайший прозаический родственник — рассказы Александра Цыпкина — конкурируют с Илоном Маском за освоение Марса.
«Я — Буратино, скорее, чудной, но не глупый И понимаю, что рядом со мною согреться Можно лишь, если спалить меня заживо»
— это лучшие строки, на мой взгляд; в них появляется что-то ещё, кроме напускной наивности, которая хороша всегда естественностью, а не придумкой.
Эту поэтику я бы свела к выражению: «нарочно не придумаешь», — но конкретно эти тексты придуманы нарочно.
Конкурсная подборка 355. «Италия деталь…»
ЮМ:
При чтении подборки занимала себя тем, что искала те строки, с которых стихи начали нащупывать сами себя и ушли в сторону.
В первом стихотворении — «мы возлежали не в италий»; во втором — «проснулся в этот раз ночью — / днём с огнём»; в третьем — «а высоте»; в каждом стихотворении после означенного начались какие-то шатания, болтания, и даже одна цыганочка с выходом случилась, а обещанные этими строками тексты так и остались ненаписанными.
А то, что написано и принесено, воспринимаю как некоторую сумму строк и эффектов, никак не складывающихся в единое стихотворное полотно, да и не представляю себе как должно выглядеть стихотворение, которое бы в себе содержало сразу и «аустерлица» и «травести» и при этом было бы прекрасно. И так пока и не представляю, может, когда-нибудь представлю.
Вопросов к текстам много, но ответы на них ничего не дадут, как кажется. Скажи, а ты задаёшь мысленно текстам вопросы, когда читаешь или нет?
Миссис И.:
А что означает это «мы возлежали не в италий», кстати?
Помимо того, что здесь отчётливо слышится «не Виталий», а видится необоснованная кривизна синтаксиса?
Всё, что у меня осталось в голове после этой подборки, это то, что мы возлежали, но это был не Виталий. Ну, хоть что-то. От иных не осталось даже такого следа.
Другое дело, стоило ли ради этого вникать в эти бездарные творения?..
Задаю ли я мысленно вопросы текстам при чтении? Нет.
Когда я говорю «к тексту много вопросов», это скорее метафора.
Я не задаю вопросов даже авторам, не то что текстам, потому что считаю, что всё, что автор хотел и имел нам сказать, он сказал в стихе, и это мне предложено по условию задачи, как «Дано». Вот дано то-то и то-то, а мне, читателю, нужно найти смысл, красоту и удовольствие для себя в этом. Вот и ищу. И даже если что-то не понимаю или понимаю не сразу, хочу, чтобы это было моим открытием, собственным.
ЮМ:
Попробую объяснить, чем прекрасна строка «мы возлежали не в италий» и почему нам нужно целое произведение, которого нет.
Если принять для себя, что существуют коннотации и денотации, то получится, что эта строка создаёт нулевую денотацию с широким облаком коннотаций, с которыми, увы, дальше ничего не происходит в моём восприятии.
Что такое денотат? Это значение, несводимое к смыслу; как в знаменитом примере про «утреннюю звезду» и «вечернюю звезду», которые обладают одним и тем же денотатом, но разными смыслами.
Если переложить денотат и коннотацию на произведение, то получится, что структура художественного произведения является его смыслом, а денотатом — мир произведения.
При создании произведения новое видение, художественное видение, разрушает предыдущие связи, тем самым являя новый способ видеть, говорить и даже относиться к вещам. Более того, элементы художественного произведения так воздействуют друг на друга, что пробуждают настроение, или, говоря языком Хайдеггера, порождают способ находиться среди вещей.
Появляется новое как новое, до того не существовавшее.
Вернёмся к строке «мы возлежали не в италий» — до того не существовавшая в силу своей неправильности и заведомой неловкости, она вспыхивает нулевой вещью (новым смыслозначением), но то, как высекается искра, исчезает в толще произведения и от меня ускользают коннотации и не появляется мир произведения, который бы жил и дышал по своим законам (смысл не озвучивается, а бросается, чтобы сделать новую вспышку).
Могу только сказать, что строка прекрасная, но её приключения обрываются сразу после появления следующей строки, которая так же устремлена к созданию нулевого денотата. Видимо, новый способ находиться среди вещей эта подборка видит в создании новых вещей с помощью парадоксальной афористичности; скромно полагаю, что такие эксперименты ныне неактуальны в том смысле, ради которых они затевались много лет назад и может настала пора текстам разрушаться и возвращаться, разрушаться и возвращаться, потому что уже неинтересны просто приливы или отливы, а интересно всё море целиком — синтез, иными словами.
С другой стороны, я предлагаю немыслимое: изменить способ мышления, но попробую показать как может выглядеть этот немыслимый, но близкородственный синтез:
карту приблизь и ещё приблизь выдели тот кусок где родовая просохла слизь мыла лежит брусок где с прищепкою на носу возле входа в аид как овидий в густом лесу переводчик стоит четыре раза звонит почтальон пять звонит идиот смерть лежащая под столом нас пока не умрёт ей даже приятно нас наблюдать в петлицы вставлять цветы а в календари — пятипалых дат намеренные следы это нуар говоришь нуар я знаю он не таков он дюшановский писсуар перхоть десятых годов а это так просто кожа зло скрипит разойдясь на шве и вскрикивает стянутое узлом бежевое кашне где новогодняя вата свята между оконных рам копы заняли все места раскраски по номерам жару пожарные поддают электрики дали свет и неземные ноты поют те кого больше нет слётку три месяца он пока крылом махать неуклюж и незаметна его строка в свете апрельских луж скоро научится молча ждать и ковырять в зубах и записывать не в тетрадь — на манжеты рубах скоро слюною её плевком или пинком ноги или строчкою точка ком отмечены четверги чёрных пятниц переворот дней по прежнему семь белая святость твоих суббот кровь твоих воскресень (кто на рассвете к губам трубу подносит — ему видней я знаю искусственную судьбу чернильный остаток дней кофе и пиво горьки на вкус смерть на миру легка доктор прописывает курс придуманного языка) Геннадий Каневский
Будем считать, что и у стихов из подборки получится зазвучать новым смыслом с течением времени или благодаря каким-то событиям: будь то новая структура порождения или ещё что-то.
Миссис И.:
Эээ… Можешь считать меня слепухой, но я не вижу никакой связи между тем, что ты так красиво написала выше + прекрасным стихом Каневского и кривой конкурсной подборкой ни о чём.
Для меня это просто бессвязный набор слов с ничем не оправданной вывернутостью синтаксиса.
Конкурсная подборка 356. «Три вида дождя»
Миссис И.:
Первый стих сразу с претензией на оригинальность. А ну и здорово! Ведь это же всё про меня!
Второй и третий стихи, казалось бы, ничем особо не выделяются из стихо-потока конкурса, но оба хорошие, складные.
Подумала о том, хорошо это или плохо, когда нравится, а сказать о нём нечего?
Лучше ли это, пусть негативных, но ярких эмоций?
Если сравнивать с человеческими отношениями, то лучше, конечно, тихая спокойная любовь или симпатия, чем яркая неприязнь. А тут не знаю, сомневаюсь.
Просто нравится.
«Я буду его забывать». Уже пошла забывать…
ЮМ:
«Когда нравится, а сказать о нём нечего», — для меня верный признак инерции, как того, что похоже на то, что является исключительной вещью.
Например, есть интересная вещь: достояние армейского фольклора, его можно обработать, мимикрировать под него, не сохраняя авторское начало, не привнося ничего — это и будет инерция, инерция своей традиции, конечно, — как в третьем тексте.
Да все три выглядят как городской фольклор до встречи с концептуалистами много-много лет назад.
Вопрос же: «Что нужно, чтобы это была не до-приговщина, а хотя бы пост-, пост-, если не мета- мета-», — ответа я не знаю, знает только тот, кто написал подборку. Наскоро.
Второе стихотворение выглядит самым удачным, хотя и первое … но остаётся ощущение непроявленности.
Конкурсная подборка 357. «Портрет с котом и собакой»
ЮМ:
Буду исходить из того, что название подборки стягивает сообщения текстов в единое неделимое, так и буду рассматривать.
Первый текст живописует любовь Клавдии к Путину (больше, вроде, никто со стерхами не летал), которую обесценила соседка, забежавшая выпить стопку водки. Второй текст говорит о нелёгкой мужской доле, а третий хохмит на тему кота и Бога.
Хороший тамада и конкурсы интересные, — а больше даже не знаю, что сказать, разве что помянуть немодность смеха в этом серьёзном мире, самом серьёзном из миров. Да и смеха, пожалуй, в подборке нет, а вот хохма — есть.
Что примечательно, если набрать в Яндексе «хохма», то в результатах поиска появится и шуточка, и Путин, и отсылки к Богу. Так что с определением не ошиблась.
Миссис И.:
Первый стих — это плохие частушки.
Во втором автор нам поведал душещипательную историю о том, как его динамит его пассия, а он скулит под дверью «ну налей тогда хотя бы суууупааа» (и не получает даже этого).
Я бы тоже такого зануду выгнала.
Хотя о чём это я? Я бы даже не взглянула в его сторону.
Третий стих — попытка сделать что-то более-менее хорошее.
Но попытка провалилась, с чем я автора и поздравляю.
Конкурсная подборка 358. «Тростники»
Миссис И.:
Вот эта подборка мне очень нравится. В ней есть некая хрупкость — она хрупка и своими точными вкраплениями неточных и даже плохих рифм, и
своими повторениями слов от стиха к стиху — будто бы это не подборка стихов, а бусики, и не слова, а бусинки на тонкой леске общей темы.
И своей лексической неточностью «пробует на язык» (ведь известно, что пробовать можно на вкус, а на язык — класть, или пробовать, трогать языком).
Всё это играет на руку такому стилю поэтического письма, все эти мелочи, описанные и использованные в триптихе настолько располагают к себе, что эту подборку не хочется покидать.
И естественно, она для меня выделяется из толпы конкурсных работ нынешнего сезона — как ощущением близости, так и ощущением наполненности мудростью, покоем, созерцательностью.
Но «настало время уходить, веслом толкнув причал»…
ЮМ:
А я что-то осталась равнодушной — здесь (в подборке) усиленно описывается тростник как медиатор, как то, из чего сделана дудочка, на которой петь, — «мальчик срезает стебель и пробует на язык». В самом начале тростником мальчик инициируется, в финале становится тростником (перерождается).
На фоне всей подборки здорово звучит одна строка: «настало время уходить, веслом толкнув причал», — в ней немного смещается всё, потому что веслом мы отталкиваемся от причала, а здесь такая хрупкость явлена в «веслом толкнув причал», такая высокая нота взята, что становится искренне жаль всего текста, который поёт нотой ниже, о том, что нам давно-давно известно.
Написано хорошо, да позабудется же, нынче мало писать просто хорошо, нужна исключительность, как в первой строке третьего стихотворения, чтобы подборка запоминалась, завершаясь не памятью хороших стихов, а само собою.
Миссис И.:
Текст нарочно «поёт нотой ниже», это его фишка и удача.
Я вообще считаю приёмом намеренное занижение при говорении «о том, что нам давно-давно известно», сама стала часто им пользоваться, когда поняла его действенность и красоту.
Конкурсная подборка 359. «Торговка кладбищенскими цветами»
ЮМ:
Сложно с этими стихами — что им ни скажи, всё тут же обратится несущественным и несуществующим.
Первый текст, как я понимаю, обращён к мистическому пути от этого мира к тому и избушка на курьих ножках как портал перехода в другой мир. В этом мире остаются аптека и ритуальные услуги, неслучайно избушка не может повернуться, ведь Иван задаёт ей незнакомые координаты, координаты этого мира, а не того. И «как я дома своего не узнал?» звучит в финале как воспоминание о потерянном доме, «на совсем другой стороне реки», — правда, эта песенка — из другой подборки.
Второе стихотворение самое интересное, оно снова о припоминании, но уже не утраченного рая, а утраченной жизни вещей и о вере, что однажды всё станет живым.
А вот в третьем «верлибр» и «силлабо-тоника» занижают стихотворение, будто на их месте есть что-то другое, будто что-то другое собиралось проявиться в тексте, ведь не станем же мы всерьёз думать, будто верлибр и силлабо-тоника противопоставлены друг другу в том мире, откуда пожаловали к нам три воробья.
Интересные своим поэтическим сюжетом стихи — !
Миссис И.:
Это для меня не стихи, а проза, причём (опять же для меня) проза совсем не интересная. Кое-как дочитала по необходимости, и то, выходит, без толку: сказать-то больше и нечего.
Конкурсная подборка 360. «Дело прошлое»
Миссис И.:
По соображениям эстетического характера я не хочу иметь дела с такими произведениями.
ЮМ:
Если бы у нас была бы какая негласная номинация за скабрёзность, эти бы тексты взяли первый приз.
Конкурсная подборка 361. «Поехали!»
ЮМ:
В этой подборке нравится всё, кроме первого стихотворения, которое крутится на холостых оборотах и пропускает самое интересное.
… Когда-то здесь был монастырь, потом тюрьма, теперь пустыня. …………. ………….. И в небе звёздочка твоя тебе без надобности боле. Не страшно одному стоять да в чистом поле?
Из серединки мы узнаём, что речь о снеговике, а если оставить только те строки, что перед нами, то предстаёт совершенно другой образ, который ещё нужно подумать, как избавить от героизации одиночества, потому что это выглядит кокетством, а какое кокетство у героя?
Второй текст с одной стороны обращается к символам, которые получили на портале постоянную прописку, а с другой — вполне читается и вне этого знания. Приятный ностальгический текст, преобразующий чувство утраченного, на этом Чемпионате много текстов о потере, о ностальгии и не стану фантазировать, что тому причиной.
Напряжение в подборке нарастает к финалу и финалом примиряет с потерей кораблей. Все ведь знают, что буржуазная культура утонула вместе с «Титаником», здесь речь о том, что однажды наступит день, когда корабли «в последний раз умрут»; однажды всё кончится, но пока мы живы — ещё ничего не закончилось и пусть снеговик, а всё же герой, и пусть один в поле, а есть.
А символы, кстати, очень напоминают песню Manizha — «Russian Woman», правда здесь нет избыточной героизации, у нас есть всего лишь снеговик.
Очень жизнелюбивая и цельная в этом жизнелюбии подборка — !
Миссис И.:
Первый стих сумбурен. Если тот, к кому обращается автор, снеговик, одиноко стоящий во поле, как та берёзынька, то какие колбаска, сырок и рюмки?
Какая реальность выжжена на печенье «Юбилейном»?
На нём просто название печенья, при чём тут реальность?
Второй стих хороший из-за идеи и финала. В процессе было скучновато, особенно в месте про грусть-попутчицу. Нет бы туда ввернуть какую-нибудь попутчицу поразбитнее…)
Третий стих хороший тоже, но совершенно не оставляющий в памяти никакого следа.
Мне эта подборка запомнилась вторым стихом, этим его «Поехали!» И согласна с тобой, Юля, что она жизнелюбивая и цельная.
Конкурсная подборка 362. «Москва колотится надо мной»
Миссис И.:
Здесь опять перед нами весьма симпатичный триптих, хорошие, негромкие стихи.
Хороши ли они? Да.
Выделяются ли они чем-то? Нет.
Это стихи из разряда «Читаю — получаю удовольствие, закрыл — и тут же забыл».
Всё же убеждена: стихи, участвующие в конкурсах, должны выделяться чем-то, запоминаться. Посылать в конкурс скромные стихи — большой риск остаться незамеченным.
ЮМ:
Мне здесь нравится название «Москва колотится надо мной» и строчка «И Москва пульсирует надо мной» — между названием подборки и этой строкой возникает некоторое напряжение, словно думаешь: хм, это строку не поменяли? это забыли? что здесь произошло? почему так?
Все другие строки проскакивают мимо, в них нет напряжения, они хороши в рамках традиции; конечно, своя инерция есть у каждой традиции, вот и эти стихи выглядят инерционно.
Поэтому поговорю ещё о первом стихотворении. Небо — это особый символ, это пространство, которое никогда не врёт, особенно небо в аристотелевском смысле. И в первом стихотворении речь об утрате неба перед лицом Москвы как символом столицы, символом прагматичного и рационального. Это действительно непростой город, который вмиг выедает небо, но «пришедшей с моря не видно тьмы», — посмотрите же вы дети как работает союз «и», как от соединительной функции движется к противительной и это чудесное превращение, здесь есть приключения слов, может и не невиданные, но чудесные.
И очень нравится та, которая говорит — в говорящей так много неба внутри, что постоянно ждёшь как она выйдет за пределы явственнее, чем осторожное проявление в названии яркой и запоминающейся строки: «Москва колотится надо мной», сообщающей нам надежду, что не всё потеряно в мире, лучшем из миров — !
Конкурсная подборка 363. «Где-то филин ухал,.. табор уходил»
ЮМ:
Любопытно вот что: когда-то давно сплошняком шли сюжеты на древнегреческую тематику, ныне (минуя Византию), пошло обращение к русским сказкам. Любопытный тренд, который уже отмечала.
И есть ещё один, который не тренд, скорее, а традиция самодеятельных стихов — смешивать французский с нижегородским:
«Тут же в сусеки, — сыщем чего-нибудь… Третьего дня вся деревня справляла пасху. Поп заполошным альтом читал псалтырь»
Пошла слушать заполошный альт на ютубчике и пропала.
P.S. собиралась закончить на этом рецензию, но всё же чуть-чуть скажу в общем, чем плох нижегородский с французским: дело не в каких-то установках или правилах, а дело в том, что смешение стилей создаёт какофонию. Каждое слово в поэтическом тексте звучит цельно, вместе со всеми стихами, которые до того пользовались этим словом и будут пользоваться после, вместе со всеми облаками коннотаций и самим объектом, вместе со всей культурой, контекстами и так далее. Слово в прозе будет цепляться за следующее слово, оно в ряду других слов, в поэтическом тексте слово всегда в облаке.
теперь послушаем:
«заполошный» — слово-кокошник, просторечное и сниженное, но по звуку мягкое, даже немножко любовно звучащее, звучащее с любовью, это заговоры какие-то, какие-то фольклорные тексты, слово из лексикона почвенников;
«альтом» — слово городское, из лексикона любящих музыку, притом не профессионального лексикона, а лексикона музицирующих изредка, из стихотворений Ахмадулиной, Кривулина, Ахматовой, Северянина, Бунина.
И звонким альтом, жалобным и страстным, Поет, кричит мальчишка, ― о прекрасном Об Алексее, Божьем человеке, Под недовольный, мрачный бас калеки. «Вы пожалейте, ― плачет альт, ― бездомных! Вы наградите, люди, сирых, темных!» И бас грозит: «В аду, в огне сгорите! На пропитанье наше сотворите!» [И. А. Бунин. «Вот он идет проселочной дорогой...» | Слепой (1907)]
И нашла в корпусе стихотворение с ярким столкновением нестолкновенного:
ни защититься от нее ни оторваться а тут еще малороссийский альт приподымается и забирает выше границ водоразделов наций ― [В. Б. Кривулин. «по струнной плоскости народного оркестра...» | Концерт по заявкам (1993)]
Чем окружён «малороссийский альт»? Словами, которые идут в высоту и тем самым «малороссийский альт» звучит прекрасно высоко, он приподнят пафосом, из «малороссийского» извлечено другими словами всё, включая дореволюционное канцелярское применение.
В нашем случае «заполошный альт» окружён сусеками и синтаксисом простой речи — вот он и ухает, вот и бьёт по ушам.
Но не в наших правилах выдирать слова из контекста и относиться к ним, пойдём дальше. В этом словосочетании есть напряжение и конфликт, присущие любой метафоре, здесь есть то, что называется катахрезой, но есть так же и окружающие слова, память этих слов и память формы. Можно было бы сказать, что у нас нейтральное повествование, но оно не нейтральное, в нём заложено отношение повествователя, выраженное выбираемым стилем повествования. «Заполошным альтом» нельзя говорить же, но можно слышать как кто-то говорит «заполошным альтом», а это значит, что повествователь сообщает свою оценку всему происходящему. Хорошо, допустим, мы поняли, что кто-то не любит совершенно то, что описывает, всё сводится к жили, не тужили (как посмели?), но что любит повествователь? Чем не раздражается? И что должен почувствовать читатель? Раздражение? Ок, я его чувствую, правда, не к ситуации внутри стихотворения, а к самой ситуации чтения. Раздражённых и оскорблённых строк очень много, достаточно заглянуть в любую социальную сеть.
Миссис И.:
Я не могу такое читать, простите.
Мне вредно, мои душевные нервы протестуют, а мозг отказывается это обрабатывать.
Назову это помягче — чепухой и закрою этот файл ко всем чертям (зачёркнуто) от греха подальше.
Конкурсная подборка 364. «Молочные реки»
Миссис И.:
Это очень гармоничная и целостная подборка, как любят некоторые (или многие) читатели подборок.
И речь в ней о внутренней работе, что идёт в человеке, прошедшем некую точку невозврата, о болезненной «смене кожи», я бы сказала, от которой и хотелось бы увернуться, как-то избежать, но условия задачи уже заданы: ты Улисс, который не-Улисс, тебе не увернуться, и по-прежнему уже не будет.
В первом стихе меня сразу же стал занимать вопрос: почему такое название? Чем именно ЛГ — не-Улисс: тем, что он, попав в ситуацию Леопольда Блума, выдал не его реакцию?
Или тем, что попав в подобную ситуацию и выдав реакцию Блума, тем не менее сам им не является?
Склонюсь к варианту, что ЛГ попал в ситуацию Блума и видит схожесть своих черт с чертами Улисса (наверное, так же трусливо и по-обывательски реагирует), но, как ни крути, понимает: ты всё равно Не-Улисс. Не Одиссей.
Во втором стихе ЛГ понимает, что самообман и защитная реакция психики в виде отрицания не спасают, что как ни тяни время, момент истины всё равно настанет, и это больно, но … полезно. (Это я уже сама закончила так жизнеутверждающе, да простит меня автор!)
А разве нет?..
Кстати, название подборки «Молочные реки» — это как раз о том, куда герой прячется от боли. «Волосы берегинь», которые шепчут герою, что он спасён — это и есть защитная реакция психики.
Третий стих показывает всё то же метание героя от мыслей, что всё пропало и хорошо уже не будет до попыток вспомнить хорошее прошлое (и как-то туда вернуться, в терапевтических целях, видимо).
Всё проходит, пройдёт и это, Леопольд.
Я вас запомнила.
ЮМ:
Отчётливо вижу в подборке неосознанные, а может намеренно затемнённые места, за них цепляешься глазом, их бы ещё как-то раскрутить и поддержать текстам, а не оставить подспудными.
А здесь слова, побуквенная боль, ославленная вера – данью моде.
— здесь обобщено общее, личное отношение прерывается, то личное отношение, которое считываешь в двух предыдущих строках. «полноводье — данью моде» — эта рифма не очень хороша не звуком, но звукосмыслом, при этом слишком понятно, что хотел сказать автор. Очень часто в стихах не приемлют канцеляризмы, как-то говорила об этом, но приметой этого времени являются не только канцеляризмы, но и публицистизмы, т.е. слова и выражения из публицистического стиля. Это выскакивание из пространства стиха сразу занижает его и нужно что-то ещё, чтобы вернуться от заезженных формул в лирическое пространство. В любимом «Августе» Пастернака такое обращение с канцеляризмами:
Я вспомнил, по какому поводу Слегка увлажнена подушка. Мне снилось, что ко мне на проводы Шли по лесу вы друг за дружкой. [Б. Л. Пастернак. «Август» ]
«По какому поводу» совершенно немыслимое, и в то же время органичное сочетание слов. В нашем же случае от публицистизма не происходит никакого формального «прыжка», никакого сдвига смыслового, взята конструкция, которая потянула за собой размышления, а ведь был заход на «гуляют там животные невиданной красы».
Иногда в подборке слова так закручены друг на друга, что не совсем и понимаешь, о чём речь, как будто перед нами не просто другой язык, а слепок другого языка и самые важные слова, слова-ключи, оставлены за пределами произведения.
Ну вот, к примеру, не знаю я слова «обетница», онлайн-словари дают странное, так что попробуем восстановить из контекста:
жаркое дышло вертится то к лицу то к спине с верхом (полна) обетница изменяется цве́т лица внутренности – вдвойне
Призовём ещё то, с чем это слово рифмуется в стихотворении в других строфах (по отзвуку):
залечатся, мечется, ответчица
Яснее не стало, кроме того, что «обетница» — это некоторое пространство для чего-то, возможно, что обетов. А поскольку «полна» моментально вызывает в памяти «эх, полна коробушка», то возникает в восприятии корзинка.
Не очень ясно, почему в слове цве́т выделено ударение, там ведь слог, или это подразумевается ударное слово строки?
Но яснее не стало, тогда попробуем обратиться к НКРЯ:
Сия суть знамения, сия таинства, сия прогностикии, которыми Господь Бог Моисея и старозаконнаго и нашего российскаго утверждает, укрепляет и на великодушие подвизает, а над всеми сими то утверждение Моисеови наибольшее, что ему рекл Господь Бог там же: Аз буду с тобою. О превожделенной обетницы! О непобедимаго укрепления в сих словесах Божиих: Аз буду с тобою! [митрополит Стефан (Яворский). Моисей Российский… (1711)]
Всё равно не стало яснее. Предположу, что здесь «обет» как обещание, которое меняет человека, и то, что внутри, изменяется сильнее, чем то, что снаружи.
И что при таких изменениях всё равно не получается видеть вещь, как она есть — «все фальшивый кумир».
А при каких изменениях получится? Или это о том, что как ни меняйся — выше головы не прыгнуть?
Миссис И.
Про обетницу и ударение.
жаркое дышло вертится то к лицу то к спине с верхом (полна) обетница изменяется цве́т лица внутренности – вдвойне
ЛГ разными способами от всего происходящего бросает в жар; обещаний много, но опыт подсказывает, что даже цвет лица в процессе пребывания в этом мире меняется, а уж внутри человек меняется и подавно.
Так понимаю этот отрывок.
Речь-то про измену и, как следствие, изменения всего прочего вокруг неё — и жизненного уклада, и людей изнутри.
Ударение в слове «цвет» проставлено, чтобы читателю удобнее было считывать рифму, ведь в словосочетании «цвет лица» естественное ударение падает на слог «ца», а автору надо, чтобы ударилось слово «цвет».
ЮМ:
Но разве это не разные вещи, обет и обещание? «Обет» ближе к миру духовному, «обещание» — к человеческому.
Получается, что мир духовный рассматривается через мир человеческий?
Миссис И.:
Юля, но ведь мир фрактален и голографичен, а главный закон Мироздания: что вверху, то и внизу (закон Голограммы).
И потом, возвращаясь к «Улиссу» Джойса, можно вспомнить про финал произведения, где подчёркнута зыбкость различия между «высоким» и «низким». Блум (типичный представитель ограниченного мещанина, т.н. «животного начала») и Стивен (воплощение интеллекта) — лишь раздвоение единой личности, а значит «высокое» и «низкое» — всегда переплетены, это две стороны одной медали, как и «мир духовный» с «миром человеческим, материальным».
Кто теперь тут разберёт, где обеты, а где обещания?
Обетами ли полна, обещаниями ли та обетница — есть ли разница для героя и читателя?
ЮМ:
Интересно всё рифмуется в мире — собиралась как раз говорить о «что вверху, то и внизу», записанном в Изумрудной скрижали Гермеса Трисмегиста, правда в совершенно другом обзоре и про другую подборку.
Давай просто напомним всем этот текст (он короткий):
Латинский текст: Verum est sine mendacio, certum et verissimum: Quod est inferius est sicut id quod est superius. Et quod est superius est sicut id quod est inferius, ad perpetranda (praeparanda, penetranda) miracula rei unius. Et sicut omnes res fuerunt ab Uno, mediatione (meditatione) Unius, sic omnes res natae fuerunt ab hac una re, adaptione (adoptione). Pater eius est sol, Mater eius est luna. Portavit illud ventus in ventre suo. Nutrix eius terra est. Pater omnis thelesmi totius mundi est hie. Vis eius integra est, si versa fuerit in terram. Separabis terram ab igne, subtile a spisso, suaviter mango cum inqenio. Ascendit a terra in coelum, iterumque descendit in terram, et recipit vim superiorum et inferiorum. Sic habebis gloriam totius mundi. Ideo fugiet a te omnis obscuritas. Haec est totius fortitudinis fortitudo fortis, quia vincet omnem rem sumtilem, omnemque solidam omnemque solidam penetrabit. Sic mundus creatus est. Hinc erunt adaptiones mirabilies, quarum modus est hic. Itaque vocatus sum Hermes Trismegistus, habens tres partes philosophiae totius mundi. Completum est quod dixi deoperatione solis.
Перевод, максимально близкий к оригиналу: Истинно без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно. То, что находится внизу, аналогично (соответственно) тому, что находится вверху. И то, что вверху, аналогично тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи. И так все вещи произошли от Одного посредством Единого: так все вещи произошли от этой одной сущности через приспособление. Отец ее есть Солнце, мать ее есть Луна. Ветер ее в своем чреве носил. Кормилица ее есть Земля. Сущность сия есть отец всяческого совершенства во всей Вселенной. Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю. Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого нежно, с большим искусством. Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших (областей мира). Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма. Эта сущность есть сила всех сил: ибо она победит всякую тонкую вещь и проникнет всякую твердую вещь. Так сотворен мир. Отсюда возникнут всякие приспособления, способ которых таков (как изложено выше). Поэтому я назван Триждывеличайшим, ибо владею тремя частями вселенской Философии. Полно то, что я сказал о работе произведения Солнца. Источник: https://magic-mir.ru/izumrudnaia-skrigal
Вижу, всё же, некоторую опасность в смешении мистических традиций: дохристианской и христианской, впрочем, это другая совершенно история.
Конкурсная подборка 365. «Массаракш!»
ЮМ:
Судя по названию подборки, внутри нас ждут три стихотворения-призыва. А внутри нас ждут энергичные стихи, которые зовут незнамо куда.
Первое стихотворение повторяет месседж фильма «Молодость» — нет, я не успокоюсь, пока все его не посмотрят, да — настоящая жизнь проходит мимо, пока сидишь на берегу реки и пытаешься что-то там разглядеть, хотя ничего там нет.
Мне нравится посыл первого стихотворения, все эти блохи текста — да, не в них суть, всё совершенно верно.
А вот финал (ожидаемо) не нравится, потому что он обыкновеннее и проще, в нём нет той живой эмоции, которая есть в двух строфах до этого. Словно кто-то обладал живой эмоцией, начал отвечать своим критикам, а потом пошёл смотреть в воду и начались придумки про время, которое пророщенное зерно. И такое я раздражение сразу испытываю — ни в сказке сказать, ни пером описать.
оттого ли тебе тяжело во всю грудь вздохнуть, что слова поднимают со дна грязевую муть
— да, именно поэтому, и давай уж, дорогой текст, договори, пожалуйста, как ты собираешься эту грязевую муть структурировать и раскладывать по полкам. Отнесись, будь добр, к этой чужой грязевой мути, которую ты увидел.
Увидеть муть — полдела, а сердце успокоить — два дела. Иначе это какое-то превращение живой энергии в непойми что.
Второй текст очень нравится своей честностью и некоторой незащищённостью повествователя, которая не превращается в кокетство — редкая удача, по нынешним временам.
А третий текст всё, что второй недококетничал, развёртывает в полный рост: я всего лишь стражник, а орфей здесь ты и ты не должен смотреть назад, а только вверх. И снова получается ответ критикам: «нет, ничего нет там, разве что тянет сырой землёй».
На некоторых кафедрах искусствоведения с порога заявляют слушателям, что всё искусство движется страхом смерти. Так что откровения тут вряд ли мы найдём, да и утешения маловато в том, что кому-то в предчувствии воскресения видится лишнее напоминание смерти.
Если подытожить, то стихи хорошие, но этого мало, в самой подборке уже есть и ключ, и отмыкание небес:
посмотри на себя, переполненный пустобрёх, / подавляющий вздох, собирающий в тексте блох,
— посмотри на себя, дорогой текст, смотря куда угодно, и увидь, что не в блохах дело, не блохами наполняется текст и не кузнечиками, не литературой и не простыми решениями, не танцами и не бубнами, а живой не/возможностью невыразимого.
И с посвящением, конечно, эти стихи смотрелись бы выигрышнее — речь о Чекунове или Кузьменкове? Кто главная зазноба, занимающая ум и может ли она превратиться в нечто другое? И может ли отношение к этому человеку (сущности?) проявить новый способ находится среди вещей и оттого видеть эти вещи изначальными?
Ну, хорошо написано (качественно?), этого не отнять — *
Или отнять? Что скажешь, Миссис И.?
Миссис И.:
Конечно хорошо и качественно написано, о том ли будет спор?
Мне слегка чужд пафос первого стиха, имею в виду ту авторскую мысль, что если бы я уродился правильным, было бы то-то и то-то.
Что значит «уродиться правильным» или «неправильным»?
Я слышу тут претензию «мне недодали!», а это сразу минус произведению.
Может, ошибаюсь?
Юля, как ты понимаешь эту мысль и фразу?
ЮМ:
Я так понимаю, что некоторый поэт пишет своим критикам: попробуйте из моей ситуации писать то, что я пишу. Да, я вам не нравлюсь, пусть так, но я изначально неправильный, потому что пишу стихи и теперь вынужден думать и о вас (пустобрёхах), и о том, на кого оставить стихи, когда уйду, и о невозможности написать настоящие стихи, потому что время всё напишет лучше.
Можно понять и вторым способом: некоторый поэт обращается к себе — посмотри на себя, зачем ты всех этих блох собираешь в тексте, что за неправильность такая в тебе? Был бы правильным, т.е. жил как все, то не занимался бы ловлей блох в текстах и не смотрел бы в реку. Не смотрел бы в воду, беспричинно грустен.
И вот здесь у меня ещё один вопрос к тексту: а что это за беспричинная грусть? Есть наша природная тоска, которая вплавлена на генетическом уровне и которая появляется в тексте позже, но это не грусть же. О грусти любопытно поговорить, да о многом любопытно поговорить, но это уж как ты разговор повернёшь, коллега.
А о правильности … ну, так часто говорят, романтизируя облик поэта, дескать, это не совсем обычный человек. Забывая, что есть гиперчувствительные люди, которые стихов не пишут. Гиперчувствительность не напрямую связана со стихами же, из состояния экстаза вряд ли что напишешь, разве только себя утешишь через отвлечение от размышлений.
Получается, что есть люди правильные — так скажем, обыватели и наивные романтики-поэты. Но поэты бывают разные и про тех, у кого глаза с поволокой, мы очень много знаем. Но что мы знаем о других?
А претензии никакой к «недодали» здесь нет, здесь своей неправильностью субъект наслаждается даже:
ты сидишь у воды, бесполезен и безголов, созерцаешь круги, беспричинно и странно грустен. оттого ли тебе тяжело во всю грудь вздохнуть, что слова поднимают со дна грязевую муть и такую тоску, что во сне не бывает выше,
Ну какое уж тут сожаление о «неправильности»? Тут почти «Ecco Homo» (в ницшеанском смысле).
Миссис И.:
Да, это больше похоже на обращение к себе.
Мол, посмотри на себя, переполненный пустобрёх, вот ты какой и вот чем занят, а уродился бы правильным, был таким и делал бы то-то, эх!
Нет, всё же отчётливо слышу претензию к дорогому мирозданию, которое не услужило, не дало «уродиться правильным».
Герою не мил дым отечества в глухой Полтаве, он мечтает о кичливой Варшаве, сидя у воды, как Алёнушка, грустный, бесполезный и безголовый.
Что можно посоветовать этому унылому герою? Прыгнуть в воду если только, освежиться.
Второй стих тоже философски грустный. И снова слышится еле уловимая претензия:
слово съела корова, а дел нет, эх.
К кому претензия? Кто не сделал никаких дел, которые так необходимы герою, чтобы ему не так беспросветно грустилось?
Третий стих повествует нам о том, как один брат увёл любимую у другого брата и теперь пудрит ему мозги.
Мол, не спрашивай у меня, где твоя любимая, глупый брат, а лучше совсем забудь любовь, не оглядывайся назад и не вспоминай её, садись, давай выпьем, брателло!
Что ж, находчивый и деловой братец, молодец.
Правда, как мы знаем из другой песни, «если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло»…)
Подборка запоминается умелой авторской рукой, а больше-то и ничем.
И всё же — как приятно рассуждать о стихах, безупречных по форме! Когда можно с головой нырнуть в содержание и барахтаться там, рассыпая брызги до небес!
ЮМ:
Это моя давняя мечта: чтобы о текстах говорили как о полноценных, критиковали их с позиций полноценности и полнокровности, чтобы рождались такие критические произведения как статья «Труп красоты» Сергея Булгакова, чтобы рассуждали о чувстве и жизни, говоря с произведениями на равных, а не похлопывая автора по плечу или подобострастно преклоняясь (зачем нам вообще автор?) Мечты, мечты….
Конкурсная подборка 366. «Пробелы в пейзаже»
Миссис И.:
По-моему, это идеальные стихи со всеми необходимыми составляющими. Безупречный стиль, язык, образность, яркость, громкость. В итоге могу только сказать спасибо автору.
ЮМ:
Где-то в комментариях было мнение, что-де против этой подборки сработал «коллективный иммунитет», де она про «удавиться».
Я бы сказала, что подборка эта ровно наоборот — она о предназначении человека, зачем «мятежный просит бури». Она о том, что жизнь и курьера (о, это прекрасный социальный маркер современной дискриминации по профессии) нетщетна, и чаяния и надежды его — чаяния и надежды человека, жизнь которого направлена на «от человека к человеку».
Мы говорили с тобой об утешении, так вот, для меня это утешительные стихи, возвращающие жизни смысл жить её. Ведь уже во втором стихотворении это и «нет, весь я не умру» и «здесь всё меня переживёт» одновременно, как будто по телевизору крутят одновременно два сюжета и они сходятся в этом стихотворении.
Да и третье стихотворение не производит впечатление певца безнадёги, вся эта подборка о принятии себя такими как есть, не возводя на пъедестал тщетность грандиозности. Люди мы, всего лишь люди, какая есть жизнь, такую и живём и продолжим жить её после смерти — вполне себе утешительные стихи, как по мне — !
Миссис И:
Эти стихи очень лихо написаны. Лихо — в смысле бойко, свободно и легко они написаны, как и полагается писать на любую тему! Щегольски даже. Полагается, но умеют такое далеко не все, вот чем ценны такие стихи!
Такие вещи создают впечатление, что они написаны за пять минут на выдохе. Но если у автора такой «выдох», то представляете, какая там глубина?..
Вот первый стих, он о чём? Он очень о многом сразу, тем и прекрасен, но я сосредоточусь на одной из мыслей. Он о том, что твоя смерть (как и твоя жизнь) непосредственно касается только тебя самого. Ты — никто (в глобальном смысле), тень, песчинка на дне карьера, курьер с синим рюкзаком, неинтересно появившийся и так же никому не интересно как-то там сгинувший.
Всё, что от тебя останется на этом свете — лишь недоделанные дела ( «А что же, господи, посылки?..
И бандероли, боже мой…»), и всё твоё всеми забудется через день. И это нормально, так и должно быть: жизнь, смерть, жизнь, смерть — бесконечный парный танец…
Поэтому живи и радуйся всему, что у тебя есть (будь мужем, братом, снимай пейзажи городские на старый фотоаппарат, мечтай о призрачной Ривьере и т.д.), будь всем этим доволен и счастлив, пока есть возможность.
И конечно же этот стих абсолютно позитивен и жизнеутверждающ. Он спокоен по отношению к человеческой смерти как к переходу из состояния курьера в состояние тени, и одновременно он душевен — в проявлении эмоций к остающимся.
И замечательный финал, говорящий о тоске по этой жизни, простой — но любимой, как в стихах о тоске по не покинутой Родине, когда ты пока здесь, но уже тоскуешь.
В третьем стихе тоже неверно видеть декадентство.
Дело в том, что:
«Обрушен путь земной и млечный, изъеден бледный небосвод, и мир, когда-то бесконечный, уже закончится вот-вот.»
— это не уныние, пессимизм и безнадёга.
Это скорее спокойное понимание конечности бесконечного.
Всё, что нам когда-то кажется бесконечным, однажды приходит к концу. И понимать это, спокойно принимать — очень интересно.
Ведь другая сторона этой медали — бесконечность конечного, а это значит, что на каком-то новом витке божественной спирали всё повторится…
И скажите мне, что тот автор не лучше всех, который подводит к таким мыслям.
Конкурсная подборка 367. «Над речью неспящей воды»
ЮМ:
Подборка живописует и описывает заранее недружелюбный мир, мир, который так себе, в нём даже птицы — цветные и ядовитые.
Но человечек всё равно летит туда, где потемней — чтобы что?
Видимо, чтобы
… Но кто же тогда не уедет и останется здесь, в глухоту говорить, говорить…
Речь, насколько я понимаю, не столько о внешней эмиграции, сколько о внутренней и о неразрешённом вопросе: остаться здесь или уйти внутрь. И если человечек уйдёт внутрь, то кто же тогда останется?
Но почему так важно определить мотивацию, затвердить её самой речью? Почему так важно создать высказывание, приближающееся к автореферентному?
Сдаётся мне, что это стихи, которые по какой-то причине остаются недописанными. Или предпочитают такими быть и заранее выбирают такой путь? Что скажешь, моя прекрасная собеседница?
Миссис И.:
А эти стихи, а именно третий, я сравнила бы с 365-й подборкой вот чем.
Хорошо бы уехать. Но кто же тогда не уедет и останется здесь, в глухоту говорить, говорить…
Вроде герой тоже хотел бы уехать («валим отсюда!», как говорит моя 4-летняя дочка, играя с мальчишками во дворе), но посмотрите, какой абсолютно иной посыл! Если я уеду, то кто же здесь останется? Кто же станет говорить в эту немую глухоту?
Это щемящая тоска по не покинутой Родине, это осознание невозможности бросить говорить в глухоту безответного эха — как она прекрасна.
ЮМ:
Эта тоска прекрасна (и, согласись, она не произнесена, как в Конкурсной подборке 365. «Массаракш! она выражена), но хочется узнать: что в этой тоске происходит? Как оно, а?
Конкурсная подборка 368. «Грязные танцы»
Миссис И.:
Допускаю, что первый стих подборки может прийтись по вкусу соответствующей целевой аудитории, но нам с автором в этом не повезло — я в неё не вхожу, мне неинтересно всё описываемое, но главное — не интересен способ поэтической реализации.
Второй стих, признаюсь честно, я не смогла заставить себя дочитать, а третий — очень смешной, ыыы.
ЮМ:
Всё прочла внимательно, несколько раз и не знаю, что тут может возмущать или восхищать?
В первом тексте, как я понимаю, речь о том, что человеческие ощущения здесь и сейчас важнее хода любой истории, потому что история — ну что история, родились в одной стране, теперь иное.
Во втором тексте, который в подборке выглядит ударным — речь о том, что человеческая жизнь проходит независимо от природы. Что в природе ничего необычного не происходит, какую бы драму не переживали люди.
А третий говорит о том, как встречаются люди из разных кругов и женятся, почти как «белая роза с чёрной жабой» венчаются.
Как говорит один мудрый поэт: «ну куда мы теперь без нарратива? никуда»
Вот и здесь без нарратива никуда, видимо, и он нечто такое сообщает, что понятно и приятно условному большинству.
Могли ли эти тексты высказать большее? Конечно, чего же не могли? Могли высказаться в духе «тёмной экологии» и в центральном произведении могло произойти что-то невероятное, но читаем то, что написано.
Форма, говоришь? Ну, форма как форма, «шаланды полные кефали…», — но всё же нет, не «шаланды», «соня из херсона», качающаяся на волнах нарратива и рассказывающая некоторые истории.
«И почему такое название?» — вот, о чём думаю, как будто это отсылка к фильму, по которому раньше все сходили с ума, а я так ни разу и не посмотрела.
А почему ты видишь третье стихотворение смешным?
Миссис И.:
Для меня это такой лубок, в самом плохом смысле этого слова, что вникать в суть нет никакого желания. Форма безусловно связана с содержанием, и мастера формы напишут хорошие стихи из любого сора, как известно. И три стиха в подборке способны «подсветить» друг друга, то есть дать понять читателю, какого уровня автор перед ним.
Вот все три стиха тут для меня не имеют худ. ценности.
Что ещё сказать о них?
Почему третий стих вижу смешным?
Ну а какой же он? Неужели такие «душещипательные» житейские истории можно воспринимать всерьёз?
ЮМ:
Но может в том и цимес? (так, незаметно для себя, уже подстраиваюсь под речь подборки)
Говорим мы с тобой уже когда половина конкурса позади, ведь что-то вывело эту подборку в топы по версии трёх команд жюри — что они видят в ней, как ты думаешь?
Миссис И.:
А думаю я об этом то же самое, что я думаю о Цыпкине в прозе, о Маниже в финале Евровидения и ходульных нарративчиках в топах конкурсов Балтии. То есть — ничего)
Ничего — вот им имя. Но есть и другие мнения, поавторитетнее моего.
ЮМ:
Ну, а если отвлечься от авторитетов? Сейчас посмотрела, всё же я не очень права — третий состав жюри выдал подборке одну рекомендацию и второе стихотворение из подборки получило по одному баллу в двух ТОПах, но получило же — так чем берёт это второе стихотворение? Узнаванием ситуации? Вероятностью этой ситуации? Я очень хочу понять, в чём её художественный эффект (и не отправляй меня спрашивать у тех, кто рекомендовал, я их не знаю, увы).
Подобность того, что это возможно? (вспомнила вдруг ещё одну песенку: «пароходы, пароходы, а я маленький такой», — тоже ведь популярная была)
Миссис И.:
Во-первых, про авторитеты это была шутка) Разве есть мнения авторитетнее наших с тобой?
Во-вторых, где-то в Фейсбуке я не так давно видела чью-то реплику (кажется, Е. Никитина) о том, как ему физически плохо от прочтения некоторого количества плохих стихов. Ты же не хочешь, чтобы в погоне за пониманием «чем кого-то трогают плохие стихи» мне стало плохо?)
Могу сказать, что второй стих для меня вульгарен той неэстетичной вульгарностью, которая моментально убивает моего внутреннего читателя.
Предпочитаю вникать в секрет успеха классных стихов, то есть стараться понять, КАК эти стихи сделаны, а не как что-то неприятное мне влияет на людей с иной тонкостью душевной организации.
ЮМ:
Конечно не хочу, а понять — хочу) «Во всём мне хочется дойти до самой сути» — и в чём она здесь — не понимаю, потому что я бы даже плохими эти стихи не назвала, если честно.
Миссис И.:
Понимаешь, Юля, там же ребёнок, Янка эта, и тут же какие-то «мамкины мужики», сигареты и прочая гадость. Я не воспринимаю такое творчество как что-то хорошее. И дело не в некой «светлости» идеи. Вон в нескольких подборках есть совершенно не «светлые» вроде бы стихи, об убийствах, смерти, изменах, болезнях и чёрт знает о чём ещё, но они тем не менее — хорошие стихи. А эти стихи — противные. Думаю, зависит это только от мастерства автора и от его собственного внутреннего мира. Не от темы и не от истории. Просто стихотворение — это способ передачи энергии, и наше восприятие, наверное, зависит от того, насколько нам близок тот или иной опыт автора, его энергетика.
ЮМ:
Зацепилась за твои слова о ребёнке и ещё раз перечитала стихотворение и вот, что обнаружила: рискну предположить, что дело не столько в том, что рядом с ребёнком утверждается низовое (как будто ни разу мы такого не видели), а дело в превращении креветок:
рядом толстая тетка из суздаля, в бусах ракушковых, ест креветки и возмущается, как можно быть такой кукушкой – ………………… и лица у всех смуглые – не то, что их красные морды, точь-точь, как креветки в пластиковых стаканах. ………………… а по ночам пиво лакать, с красными, как лица приезжих, креветками, …………………….
Если посмотреть на превращение еды в людей и людей в еду — становится по-настоящему жутко, правда эта линия оказывается брошена и ничего с ней не происходит. Процесс переваривания переходит в море:
…а море в угаре пляшет, выделывает антраша, глотает траву и пляжи, веси и города, причудливых гончих псов и медвежат из ковша созвездия дат. куда не сунься – всюду море танцует:
И сразу вспоминается стихотворение Кабанова: «пастырь наш, иже еси, еси», которое заканчивается так: «Господи, постоянно хочется есть / хорошо, что прячешься и потому невредим, — / ибо если появишься — мы и тебя съедим». И этот финал очищает и возвышает, а то, что море прекрасно справляется самостоятельно — не очень. Как будто повествователь слегка осуждает эту Янку и тут же прощает её, описывая море, самим описанием как бы говоря: «она эту жизнь жила под стать месту, ну, место такое». Но разве она совершила что-то ужасное?
А вот то, что креветки превращаются в людей, а люди в креветок, которые здесь — еда — заставляет закрыться от восприятия текста, потому что срабатывает иммунитет. И, выпусти текст этих креветок в море, он бы может и совершил пируэт, но этого не происходит. Осудить и простить Янку, видимо, важнее.
Миссис И.:
Автор описывает это как норму, даже, кажется, смакует все эти подробности, а это не норма! И смаковать это вместе с автором мне не хочется.
Всё это от очень неумелого ума, и даже сама не понимаю, зачем я пустилась в размышление о нюансах.
ЮМ:
А я получила ответ на вопрос и могу перейти к следующим произведениям, спасибо тебе за рассуждения о нюансах.
И ещё обрела новое знание: оказывается, Вилли Токарев пел «небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой».
Конкурсная подборка 369. «Фиолетовые мыши»
ЮМ:
Рискну предположить, что эта подборка не прошла дальше, поскольку первый текст очень никакой — не скучный, не весёлый, написанный как завещано потомкам и только.
Ну, допустим, эти персонажи тянут облако коннотаций, но выглядит очень литературно, очень культурно, но отношения никакого не возникает ни у повествователя, ни у читаталей. Ну Холмс, ну Браун — ну интеллектуальное усилие сделает читатель, ну забавно выглядит финал, но … ну, никак.
А вот второе стихотворение и третье прекрасны, и напрасно в комментариях комментаторы иронизируют над частушками — когда частушками рассказывается условно-страшный сюжет, то возникает напряжение между формой и содержанием, произведение не отпускает и звучит, пробиваясь через толщу брони дефицита внимания.
Мне вот как нравится — ! (после того, как вычеркнула первое и в третьем закрыла ладошкой финальную строфу)
Миссис И.:
Скучные малограмотные частушки.
«А Ватсон пригубит английский чай» —
сразу 2 ошибки в одной строке. Нужно писать: пригУбит чая.
Попами не вихляются, а вихляют.
Вышел с (плохим) поведением — это как? Или вышел от Алисы с (плохим) поведением? Разницы, впрочем, нет.
«Мне ни застится, ни спится —
то ли нары, то ль гнездо» —
тут почему «ни», а не «не»?
Что значит «мне не застится»? Мне не заслоняется собой?
Что значит «стих намухлевали»? Стих нажульничали, намошенничали?
Чушь, короче. Бред сивой кобылы.
ЮМ:
Миссис И., а может что-то другое не нравится? Причём не нравится так активно, что ты сразу отрицаешь по форме (к слову, написание «не» и «ни» я бы ввела в профстандарт корректоров — вот если различает идеально, но гениальный корректор).
Миссис И.:
А что другое, например?
Были бы стихи хорошими, интересными, я бы не обратила внимание на ошибки. Да и в хороших стихах обычно описки, а не такая тотальная безграмотность.
ЮМ:
Вдруг подумалось, что эти стихи писали два разных человека, ну, такое впечатление у меня.
Миссис И.
Как минимум, их читали два разных человека.)
Им повезло)
Конкурсная подборка 370. «Стихи на фото»
Миссис И.:
Первый стих открывается далеко не с первого прочтения — я очаровывалась им постепенно. Сначала он мне категорически не понравился, потом я стала находить в нём замечательные строки, а потом, раза с 4-го, я почувствовала к нему вкус!
Не скажу, что мне нравится его финал, но критиковать этот стих совсем не хочется, он очарователен со всеми своими шероховатостями, они его оживляют и придают авторской энергетики.
С остальными стихами подборки то же самое. Сейчас читала их в пятый раз и понимала: это очень хорошие стихи.
Выделяются ли они из толпы? Да. У них есть собственный (хоть и тонкий) голос.
ЮМ:
Мы сходимся с тобой в восприятии финала первого стихотворения — он много хуже, да ещё и с хохмой третьей свежести: «Всё-таки, что же хотел мой Карлсон? — / может быть, и не торт».
А второе и третье стихотворения очень приятные, во втором даже «расхристанность» очень уютная какая-то, так что целиком принимаю этот уютный мир. Может, даже слишком уютный.
Конкурсная подборка 372. «Всё живое»
Миссис И.:
Интересная подборка, несомненно. И её интересность открывается не сразу, в этом её прелесть.
Я бы назвала её серьёзной, потому что читаешь и видишь серьёзную авторскую работу, и только разогнавшись, вдруг взлетаешь, отрываешься от мыслей о серьёзности труда и погружаешься в тот мир, ради которого всё было затеяно.
ЮМ:
А в этой подборке (удивительно, чуть ли не в первый раз такое!) очень нравятся финалы в первых двух стихотворениях — они ловко сделаны, в них есть сдвиг, сдвиг есть и в третьем, но он слишком сильный относительно текста, зазор между «разбежавшихся в ужасе от родного / пепелища» и «сердце твоё» слишком велик, он даже не зазор, а целая прореха.
Самые удачные строки:
из рук Алёнушки не принимай троянских даров и верности её троянской не верь — на этом свете она тебе не совесть не жена и не сестра на том. сквозь металл бестелесная память сквозит — след пера чернилен и невесом мотылёк спасаясь свечи летит тёплым ветром как вечностью светлой несом.
Это, как понимаю, некий мифологический мир, в который трудно проникнуть, в силу его герметичности, закрытости и нацеленности на себя.
Заключение:
Миссис И.:
Согласно заданной теме, нарочно пишу заключение по памяти, дабы провести эксперимент: что же действительно мне запомнилось? (а читала я эти подборки в нашем обзоре почти месяц).
А запомнилось мне вот эти подборки:
А ещё запомнилось, что «Всё живое» — хорошие стихи, но ни мысли, ни слова, ни образа в памяти не сохранилось.
Хочу сказать спасибо тебе, Юля, что позвала — мои мозги скрипели всё это время, как несмазанные качели, в моей душе постоянно совершалась какая-то работа, а вокруг меня кипела какая-то жизнь и иногда её гасила какая-то смерть (во всех смыслах).
А также спасибо авторам, которым ничего не останется, как понять меня и простить.)
ЮМ:
Спасибо, что говорила об этих текстах со мною и без меня, что жила с ними, проживала их в течение длительного времени; если не ошибаюсь, начали мы этот разговор задолго до оглашения результатов ТОП-32, а заканчиваем, когда уже почти готов ТОП-8.
Такой протяжённый по времени разговор показал, что о текстах можно говорить по-разному, ведь даже во время короткого, с точки зрения срока жизни, времени, мы меняемся, а тексты остаются.
И чем они остаются в нас?
Мой финальный улов:
* — Конкурсная подборка 365. «Массаракш!»
! — Конкурсная подборка 359. «Торговка кладбищенскими цветами»
Конкурсная подборка 361. «Поехали!»
Конкурсная подборка 362. «Москва колотится надо мной»
Конкурсная подборка 366. «Пробелы в пейзаже»
Конкурсная подборка 369. «Фиолетовые мыши»
Дальнейшие три обзора будут посвящены подборкам, вышедшим в ТОП-32, поговорим о них с одним прекрасным молодым человеком, который пока решил остаться анонимным.
Этими восемью обзорами, приглашая разных собеседников, я хотела показать как по-разному можно говорить о стихах, по-разному к ним относиться, по-разному их читать.
Да и в следующих обзорах продолжим практику преображения мира через диалог, приглашаю делать это вместе с нами, потому что прекраснее диалога только большой разговор, непрерывающийся никогда.
